Данный материал может быть использован для подготовки докладов и рефератов по истории Казахстана.
Пожалуй, ни одна историческая проблема не приковывает сегодня к себе столь пристального внимания, как национально-освободительное движение в Казахстане. Несмотря на то, что изучение его началось еще в дореволюционный период и продолжалось в советские годы, все же остается немало белых пятен. Более того, жесткие партийные установки и недостаточная профессиональность привели к сужению данной проблематики, неразработанности многих вопросов и различным искажениям. Казахстан входил в состав России прежде всего не из экономических соображений, а их политических.
Для казахского народа вопрос стоял об историческом выживании перед лицом нараставшей агрессии с разных сторон, а для царизма присоединение огромных казахских территорий вызывалось имперскими амбициями. В процесс вхождения Казахстана в состав России здесь сомкнулись интересы простых людей. В хозяйственном освоении ими края проявилось определенное единство целей. Однако имперские амбиции, изъятие огромного земельного фонда у казахов, нарушение казахского менталитета – все это наглядно свидетельствовало о колониальных устремлениях царизма, правящих кругов России и постоянно вызывало отпор со стороны казахского народа, поднимало его на национально-освободительную борьбу. Сегодня историки ищут пути переосмысления основных ее моментов: предпосылок, целей, движущих сил. Именно разрушение менталитета, начавшееся в результате территориально-административных реформ, предпринятых царскими властями в конце XVIII – в I половине XIX века, и стало отправной точкой всех национальных движений в крае, несмотря на внешние различия между ними. Некоторые российские дореволюционные исследователи, такие как К. Абаза, И. Казанцев, пытались сравнить народно-освободительное движение под руководством К. Касымулы и его самого с завоевателями Казахстана и Ср. Азии – Чингиз ханом, Тамерланом и Батыем. У казахского народа были и есть свои заветные имена, впрочем, как и у любого народа, которые никогда не забываются и не стираются из памяти людской. С именем Кенесары связана целая эпоха в истории казахского народа. Вся его жизнь – яркий пример беззаветного служения своему отечеству. Подвиги казахского героя и касымовских чудо-богатырей воспеты лучшими поэтами, писателями и художниками казахской земли.
Кенесары Касымов – личность незаурядная, яркая. Старший сын султана Среднего жуза Касыма, внук знаменитого хана Аблая родился летом 1802 года в Кокшетау, в семье, почти столетие игравшей доминирующую роль в общественной жизни Среднего жуза. Он с раннего детства проявлял большой интерес к военному делу, много слушал о древних и средневековых войнах, былых сражениях и великих полководцах, рано научился верховой езде, метко стрелял и владел кинжалом, найзой. Будучи в составе сарбазов под командованием братьев, он испытывал на себе все трудности походной жизни. Некоторые источники утверждают, что “Кенесары, при рождении из чрева матери своей, имел на голове и шее необыкновенные волосы, подобно гриве у льва, поэтому и дано было имя Кенесары, т.е. отважный”.
Описание внешности Кенесары дал в своем очерке Б. Салтабаев: “Кене-хан был сухощав, среднего роста с толстой шеей. У него было смуглое живое лицо, сверкающие огромные глаза и раздувающиеся ноздри. Небольшие усы и густая, заостренная клином, бородка желто-бурого цвета. Он говорил мало и держался сурово и спокойно, с большим благородством. На голове он носил окаймленный кундузом небольшой меховой тумак. Поверх одежды был наброшен серый чекмень, вытканный из верблюжьей шерсти, а под ним он надевал шубу на меху выдры. Рубаха и штаны были у него белые домотканные”. Как отмечал М.П.Вяткин, он был властолюбивым, энергичным, одаренным недюжинным умом, большими организаторскими способностями и непреклонной волей.
Активная политическая деятельность была традицией семьи, начиная с деда и кончая братьями и сестрами. Образ деда, прославленного в песнях и легендах, был любим Кенесары: он гордился Абылаем и подчеркивал, что является продолжателем его дел и законным наследником его прав. Кенесары открыто и прямо заявлял, что “будет ходить путем деда своего”, что борется “за принадлежавшие его деду земли”. В своих воззваниях он напоминал, что при Абылае “казахи жили мирно и свободно”: имя хана было боевым кличем его войск. Будучи патриотом, он желал вечную свободу своему народу, считал землю общим достоянием. Видел спасение казахской вольности лишь в соединении трех жузов. Будучи умнее своих предшественников и превосходя их политических хитростях и изворотах, он вернее шел к цели. Как “ловкий, своеобразный политик” султан Касымов отдавал себе отчет в том, что борьба с такой могущественной державой, как Россия, требует объединения сил трех казахских жузов, значительных жертв, использования не только военных, но и дипломатических усилий.
Он жестоко подавлял своеволие отдельных султанов, старшин, биев, отколовшихся от народного движения, строго расправлялся с теми, кто поддерживал политику России, но оставался сторонником мирного решения недоразумений с царским правительством. Терпимо относился к военнопленным, в том числе русским, некоторые из которых служили у него, деликатно принимал российских посланцев, да и в характере не обнаруживал жестокость, разве что проявленные в период противоборства с киргизами, хотя вспышки гнева в отношении тех, кто предавал интересы восстания, нарушал воинскую дисциплину, были нередки. Даже враги видели в нем удачливого и гибкого политика, отмечали его прозорливость, неукротимую энергию.
Уже в двадцатых годах XIX века, царская Россия, наступая на казахскую степь со стороны Сибири и Оренбурга, захватила значительную часть лучших пастбищных земель и вплотную продвинулась к центральным районам Казахстана. Брат Кенесары султан Саржан с объединенными отрядами повстанцев выступил против колонизаторов, но, оттесненный их карательными отрядами, ушел в Кокандское ханство, где был злодейски убит “братьями по вере” вместе с Есенгельды, еще одним сыном Касыма-торе. На захваченных территориях воздвигались военные укрепления, крепости, приказы, карательные отряды подавляли малейший протест коренного населения против захвата их земель.
Кенесары в отчаянии писал царским властям: “Завещанные нашими предками Есил, Нура, Актау, Каракаралы, Казылык, Жаркйын, Обоган, Тобыл, Кусмурун, Окият, Токзак до Урала – при нынешнем царе отобраны у нас и там построены укрепления. Теперь, с каждым днем захватывая наши земли, на них закладывают укрепления и этим доводят население до отчаяния. Это не только для нашей будущности, но и для сегодняшнего существования опасно”. Это и другие письма оставались без ответа, и наконец в 1845 году наступил финал переписки: “Все киргизы Оренбургского ведомства, кочующие на землях Киргиз-Кайсакской степи, составляют неотъемлемую собственность Российской Империи, платят по 1 рублю 50 копеек серебром с кибитки”- говорилось в высочайшем царском повелении. Далее в письме царского правительства следовали не менее унизительные для казахского народа пункты: ханская власть высочайшим повелением отменялась, степные правители теперь назначались царем. Между тем, сам Кенесары, лишившись братьев и хорошо понимая, что никакой помощи от среднеазиатских ханств, не только от Коканда, но и Хивы и Бухары, он не получит, решил покинуть пределы Кокандского ханства и возвратиться в свои родные кочевья.
Весной 1837 года, вместе со своими ближайшими соратниками, Кенесары появился в Акмолинском округе Среднего жуза. Это было искрой, попавшей в пороховой погреб. Казахи, до этого глухо волновавшиеся, начали массами стекаться под знамя Кенесары Касымова. В 1837 г. восстали казахи Байдалинской, Алексинской, Кайлюбай-Чаграевской, Жанай-Калкамановской, Темешевской, Тыналинской волостей Акмолинского приказа. По этому поводу полковник Талызин писал: “В августе месяце 6 волостей Акмолинского округа откочевали в пределы Малой орды, чтобы присоединиться к семейству Аблайханову, обещавшему освободить их от власти русских”. К концу 1837 г. к ним присоединилась большая часть казахов Кипчакского и Киреевского родов. Сибирские власти, на которых сильнейшее впечатление произвел массовый уход казахов из пределов Акмолинского округа, решили послать в отложившиеся области титулярного советника Менковича и старшего султана Конур-Кулжа Кудаймендина с тремя султанами, но их миссия не обвенчалась успехом. Пограничные начальники стали настойчиво просить, чтобы им выслали на помощь отряды для борьбы с восставшими казахами. В 1837 г. для предварительного исследования посредничества духовенства, в Акмолинск был послан глава магометанской мечети Ахун Мухаммед Шариф Абдрахманов, который получил секретное поручение доставить сведения о численности войск.
После неудачных попыток, в степь был послан карательный отряд под командой Чирикова. Но угроза царских властей не испугала восставших, а наоборот, еще больше сплотила их вокруг Кенесары. Между тем Кенесары усиливал вооруженные нападения на царские отряды, пикеты и разъезды, на аулы ненавистных старших султанов. К концу 37 г. к восстанию присоединились казахи, жившие в окрестностях Актауского укрепления.
В одном из донесений царских чиновников, указываются 3 основные причины, заставивших их откочевать в сторону Балхаша и присоединиться к восстанию:
1) Учреждение Актауского укрепления и пикетов между ним и Акмолинским и между Аягузом и Каркаралами и предложение учредить такие же пикеты между Каркаралами и Актау.
2) Отбирание лошадей и верблюдов на постройку Актауского укрепления и пикетов, строящихся по тракту к Аягузу.
3) Выезд в степь заседателя Тахановича для переписи имеющегося у казахов скота, что обычно поводилось для обложения казахов податями.
На исходе 38 г. и начале 39г. к восстанию присоединились почти все волости Каркаралинского округа. Весной 1838 г. Кенесары отправил 5 казахов во главе с Тобылды Тохтиным и Кочунбай Казангаповым к Западно-Сибирскому генерал-губернатору князю Горчакову со специальным письмом-протестом. “Имею честь сим Вас известить, что желание мое есть то, чтобы двух владений народ пребывал в спокойной жизни.
…Желая быть с Вами навсегда в дружественных отношениях, прошу Ваше Сиятельство: 1) Уничтожить Актауское укрепление; 2) Уничтожить также и Акмолинский диван; 3) Уничтожить все прочие заведения, в степи находящиеся; 4) Освободить содержащихся наших людей из-под стражи”.
В начале 38 г. отряд совершил вооруженное нападение на аулы старшего султана Акмолинского приказа, в результате которого было угнано 12 000 одних только лошадей. К декабрю 1838 г. Кенесары контролировал все торговые пути из Сибири, Урала на Среднюю и Центральную Азию.
К весне 38г. влияние К. Касымова возросла на столько, что под его контроль попали все торговые пути от Троицка и Сибирской линии в Ташкент, что давало возможность взимать пошлины. Под напором карательных отрядов Кенесары и его отец Касым вынуждены были откочевать с аулами в пределы Кокандского ханства. Ташкентский кушбеги хотел, чтобы Кенесары обосновался севернее Ташкента, рассчитывая, что это создаст северо-западный заслон города. Однако Кенесары отказался подчиниться. В результате, отряд кокандского бека напал на ставку Кенесары, убил его отца Касыма, двух жен, сына и дочь, также ряд султанов и старшин. Сам Кенесары спасся чудом и откочевал в Кызыл-Кумы.
Донесение 1838 года начальника Сибирского таможенного округа министру финансов, в котором сопротивление кочевников процессу установления институтов российского государства представлено так: “Отзыв о шайке Кенесары – внука Абылая – родоначальника Средней орды. Лошади под его отрядом отборные и превосходные во всех отношениях. В набегах или отступлениях – у каждого всадника по 2 лошади для перемены. Эта масса хорошо организована. К ней присоединяются другие киргизы, и Кенесары, вполне изучивший образ действий наших отрядов, с отличным искусством употреблял их в дело. Его всадники преданы до отчаяния, потому что, будучи беглыми, нищими, приходя к нему, они получают одежду, коня, оружие, пищу, кибитку, пользуются добычей и всем ему обязаны. Этим людям нечего терять. С этой толпой он держит восточную часть степи в беспрестанном страхе и волнении”.
Летом 1841 года восставшие захватили несколько кокандских крепостей. Будучи настроенным непримиримо по отношению к коварным кокандским правителям, он поддерживал вполне дружеские отношения с их соседями – хивинским ханом и бухарским эмиром.
Наивысший подъем борьбы приходится на 1841-45гг.
Осенью 1841 года представители всех трех казахских жузов подняли его на белой кошме, провозгласив своим ханом. Сама процедура избрания, при ситуации, когда основная часть территории находилась под юрисдикцией империи, говорила о Кенесары как о значительно харизматичной личности. Он объявил своими земли Юлды-Узяк, Кокшетау, Кылчаклы, Атбасар, Исиль-Нура, Актау, Уртаг, Кар-Каралы, Каранлык, Яркаин, Убаган, Тобыл, Кушмурун от Хаята до Урала.
Государство, созданное Кенесары было феодальным. Социальную основу ханской власти составляли средние слои биев и другие незнатные феодалы, в том числе батыры, которые входили по преимуществу в состав Ханского Совета. Во главе Казахского государства стоял сам Кенесары. При нем существовал Совет, состоявший из его ближайших соратников – батыров, биев и отдельных родственников хана. Это был совещательный орган: решающий голос оставался за ханом.
Управление государством осуществлял через отдельных лиц, которые занимались вопросами судебными, дипломатическими, финансов, реквизиций имущества и военным делом. Ведение дипломатических переговоров было поручено Ч. Бактыбаеву, И. Саржанову, К. Оспанову, татарину А. Ягудину, которые непосредственно участвовали в дипломатических переговорах с киргизами, Китаем т Царской администрацией. Финансовое ведомство ведало сбором налогов (зякет – для скотоводов, ушур – для хлебопашцев) и взиманием пошлин с торговых караванов. Государство Кенесары поощряло переход казахов к земледелию. Помимо других обстоятельств это было продиктовано необходимостью обеспечения восставших аулов хлебом в условиях ужесточения контроля царской администрации над торговыми караванами.
Верховная судебная власть была сосредоточена в руках самого Кенесары. Для решения междуродовых судебных дел им назначались бии. Реквизициями имущества и скота крупных родовитых феодалов руководила сестра Кенесары Бопай. Реквизиции подлежало имущество и скот тех крупных феодалов, которые отказывались помогать повстанцам. Прежде чем насильно отбирать имущество их владельцы предупреждались об этом. Исполнительная власть на местах осуществлялась через есаулов, именуемых в архивных документах “кенесаринскими эмиссарами”. Они прикреплялись к отдельным родам, и следили за сбором налогов, выполнением распоряжений верховной власти, определяли районы кочевья, изучали настроение примкнувших к Кенесары родов и т. д. Разъезжая по аулам, они распространяли прокламации Кенесары и поднимали народ на борьбу. Для исполнения важных поручений использовались также тюленгуты, причем обычно они наделялись широкими правами.
При нем порядок управления страной приводится в определенную систему, государственный аппарат разбивается на отдельные отрасли – с наделением каждого исполнителя определенной государственной функцией (судебной, военной, дипломатичекой). Реформа государственного аппарата несомненно сыграла положительную роль в деле централизации власти.
Судебно-правовая реформа имела целью улучшение разбора судебно-исковых дел, прекращение барымты и междоусобицы и примирение враждующих родов. В построении судебной реформы Кенесары имел предшественников, оказавших на него серьезное влияние. Одним из таких людей был крупный судебный реформатор Тауке-хан. Путем приспособления норм обычного права к потребностям развивающихся феодальных отношений он вел беспощадную борьбу с родовой междоусобицей, ограничивал самостоятельность отдельных султанов и старшин.
Свою законодательную деятельность Кенесары начал с внесения ряда изменений в обычное право, в частности, он упразднил суд родовых биев и передал судебные функции в руки назначавшихся им биев и есаулов.
Важнейшие судебные дела, касавшиеся междуродовой вражды, судебные иски, предъявляемые не подведомственными ему родами, разбирал лично Кенесары или посылаемые им на места есаулы. В основном разбор исковых дел можно разбить на 3 группы: 1) Разбор судебных дел по барымте и убийству, касавшихся родов, подведомственных Кенесары; 2) Разбор судебно-исковых дел не подвластных Кенесары родов, часто обращавшихся к нему; 3) Разбор судебно-исковых дел между подведомственными Кенесары казахами и царскими поддаными.
В его ставке находилось около 500 джигитов. Общее же число повстанцев колебалось в разные периоды от 4 до 6 – 10 тыс. человек, а в период наивысшего подъема достигало 20 тыс.
Среди соратников Кенесары были батыры из различных жузов и родов: Агыбай из рода шубыртпалы (Каркаралинск), Жанайдар из рода суюндук (Баян-Аул), Иман Дулатов, дед Амангельды из кипчаков (Тургай), Жоламан Тиленши (Иргиз, Орь), Бухарбай (Сырдарья) из рода табын, Бугубай и Саурык из рода дулат (Жетысу), Ангай из рода атыгай (Кокшетау), Босыгара из кипчаков (Акмола). Помощницей в восстании была сестра Кенесары Бопай. Именно она убеждала своего мужа Семеке и его сородичей принять участие в борьбе, но после их отказа она покидает мужа, и вместе с сыном уходит в ряды восставших, возглавив отряд.
Движущей силой восстания были казахские шаруа. В борьбе за восстановление политической независимости участвовали и рядовые егинши, и старшины, и султаны. С наступлением 1843г. он усилил нападения на пограничную Линию Западно-Сибирского губернаторства и разгромил дружественные аулы султана А. Кубекова. Возобновление военных действий в степи побудило генерала Обручева в начале 43г. представить специальную докладную с обоснованием необходимости и подробным изложением плана карательной экспедиции против Кенесары и просил военного министра об отпуске необходимых средств. Он просил об отпуске на военные расходы 14 тыс. рублей, и 3 тыс. рублей на премию за доставку головы Кенесары.
Николай I 27 июня 1843 г. санкционировал крупномасштабный военный поход против Кенесары. Отряд войскового старшины Лебедева в числе 300 человек должен был стать передовой силой, позднее численность отряда достигла 1900 человек; в августе 1843 г. была снаряжена вторая группа во главе с султаном А. Жанториным и Б. Айчуваковым.
Встреча Лебедева с Кенесары произошла на реке Иргиз. Кенесары, избегая столкновения с царским отрядом, убедил его, что подчиняется приказанию властей, навсегда отдается в подданство России и перекочевывает к границе Оренбургского ведомства. Отряд из 1800 человек под общим командованием полковника Бизанова, был послан для уничтожения “мятежного султана” из Оренбурга. К ним присоединились отряды султанов-правителей Средней и Западной частей Малой орды. Обручев в очередной раз обратился к Кенесары с предложением о покорности. Однако Кенесары не принял его и ответил дерзко: “Как можно идти к линии, когда оттуда выступает войско и сделано нападение на брата”. В августе Бизанов вернулся в степь с заданием истребить “хищные толпы султана Кенесары”. В начале сентября произошло несколько стычек, но ни одна из сторон не получила превосходства. Из-за полного истощения отряда Бизанов вынужден был вернуться на линию. Кенесары перешел в наступление и в ночь с 20 на 21 июля 1844г. наголову разбил отряд султана Жанторина. Войсковой старшина Лебедев за медлительность и неоказание немедленной помощи был отстранен от командования военным отрядом. Вдохновленные победой основные силы Кенесары 14 августа 1844 г. атаковали Екатерининскую станицу, сожгли предместье, форштадт, 40 человек увели в плен.
В 1844г. к народно-освободительному движению присоединились многие аулы дюрткаринского, каракисякского, назаровского, чиклинского родов. В частности, из чиклинцев присоединились аулы кабаковцев. Также алачинцы Серкешского отделения, аргынцы Алтай-Карпыковского отделения, балталинцы и карабашевцы из баганалинцев, множество других аулов разных родов, султанов, старшин, биев, которые временно отходили от борьбы. Для укрепления и упрочнения своего положения царское правительство в 1844 г. предприняло новое реформирование Младшей орды. 14 июня 1844 г. было издано новое “Положение”, согласно которому все аульные начальники, не только в пограничной зоне, но и внутри орды должны были назначаться царской администрацией. Другое изменение касалось судопроизводства. За измену, барымту, разбой, захват русских или возмущение своих соплеменников казахи подлежали суду. За крупные уголовные преступления подлежали ответственности в Пограничной комиссии. Опыт предшествующих лет борьбы с Кенесары убедил правительство, что отдельным отрядам, посылаемым против восставших, не достигнуть успеха, так как Кенесары легко избегал преследования. Кенесары впервые ввел знаки воинского различия. Его воины носили на груди и на плечах нашивки из красного и синего материала. О порядке ношения знаков различия Курен Аблаев в своем показании писал: “Все эти мятежники… имеют на груди знаки из красного шнура в три ряда”. Почетные люди и командиры имели при себе сабли в чехлах из красного сукна. Сам Кенесары носил русские полковничьи эполеты.
Особо отличившихся в боях джигитов Кенесары поощрял, не считаясь с различием их общественного положения. Даже рядовые казахи назначались есаулами. По свидетельству Герна, в войсках Кенесары “за отличие в действии первая награда есть выдача казенного оружия, в коем порядок соблюдается следующий: после обыкновенного древка или укрюка выдается пика с наконечником; потом большой прямой нож… потом кривая сабля; далее жалуется есаулом”. Основным видом оружия было холодное оружие, но имелось и огнестрельное. О значительном количестве огнестрельного оружия, имевшегося у Кенесары, говорит тот факт, что после разгрома его отряда киргизами в местности Май-Тюбе, близ Токмака, манапу Ормону в числе прочих трофеев досталось “больше тысячи фитильных ружей”.
Оружие основных сил Кенесары хранилось в специальных подвижных арсеналах – так называемых “кунак-хана” (оружейных платах), помещавшихся в строго охраняемых кибитках. В 1845 году таких арсеналов при ставке Кенесары было семь. Перед каждой операцией из них выдавалось оружие участникам похода, а по возвращении вновь сдавалось, как казенное имущество. Сабли, ножи, пики изготавливались на месте, но большая часть добывалась в качестве трофеев в боях или покупалась.
Как писал Долгов: “В аулах Кенесары проживает несколько беглых башкирцев, скрытно приготовляющих ему разного рода вооружение, из русского оружия доставляемого, как нужно полагать, торгующими в степи татарами. Порохом Кенесары снабжается из Бухары”. С их помощью Кенесары даже пытался наладить производство пушек, для чего, по словам Герна, приказал собрать с каждой кибитки по одному тагану и по одной мотыге с тем, чтобы башкирец из этого железа сделал ему пушку.
Согласно показанию Омарбай Аманбаева, из Жаппасского рода, “У Кенесары есть железная пушка, в аулах его живет киргиз Сибирского ведомства Бегич, который делает пушки и ружья и нынешней весною последних сделали 100”.
Воинам Кенесары были известны некоторые виды строевой подготовки. Обычно его конные и пешие отряды строились в две шеренги.
Ставка Кенесары всегда имела вид военного лагеря. Его юрта была обвешана разным оружием, в 200 метрах от его юрты стояли часовые, которые без специального разрешения никого не пропускали. Помимо этого, аулы охранялись сторожевыми пикетами, выставляемыми в определенных местах.
В армии Кенесары сравнительно неплохо была поставлена военно-полевая и агентурная разведка. Он специально выделял из проверенных людей разведчиков, которые доставляли ему необходимые сведения о противнике.
Во время приезда царского посольства во главе с Долговым в 1845 году, имевшего помимо дипломатических целей и разведывательные, благодаря хорошей постановке разведки у Кенесары, Долгов не мог получить каких-либо данных о численности повстанцев и о количестве кочевавших с Кенесары казахов. Еще за несколько дней до прибытия посольства к нему навстречу было послано 13 почетных казахов во главе с Кенже. 20 марта, встретив его близ озера Айби-Аккум, они прервали всякую связь посольства с окружающими аулами. Из среды прибывших 13 казахов только Кенже имел право вести официальный разговор с Долговым. Остальные следили за тем, чтобы по пути следования никто не мог сноситься с посольством. Долгов был удивлен малоразговорчивостью сопровождающих его казахов, которые даже на задаваемые вопросы давали уклончивый ответ. Он имел постоянных разведчиков среди своих противников. Во всех казахских родах и аулах имел своих есаулов-агентов, которые наряду с выполнением административных функций имели и разведывательные задания. В армии строго соблюдалась военная тайна. Кенесары широко использовал метод дезориентации противника. Создавая у противника ложное представление о о своем движении, он направлял его по ложному маршруту. Кенесары, как талантливый полководец, применял в бою разные виды военной тактики. Степные просторы Казахстана позволяли ему широко применять тактику маневрирования. Войска искусно использовали для засады естественные укрытия (камыш, кустарники, холмы и т.д.) Во время штурма отдельных укреплений и крепостей отряды прибегали к атаке рассыпным строем, который затем смыкался, и наступающие со всех сторон окружали крепость.
Этот прием обычно производил ошеломляющее впечатление на противника и заставлял его рассредотачивать силы. Особая тактика применялась Кенесары и при отступлении. В качестве прикрытия близ пограничных Линий оставлялись мелкие партизанские группы, которые успешно действовали против пикетов и разъездов и нападали на обозы. Чтобы затруднить и замедлить передвижение войск противника, отступая, приказывалось выжигать степь и разрушать колодцы, что в условиях степной войны создавало для врагов дополнительные трудности, оставляя их без фуража и воды.
Кроме основных вооруженных сил, Кенесары имел еще особые отряды, возглавлявшиеся его сестрой Бопай, братом Наурызбаем, Жоламаном Тленчиевым, Саржаном Саржановым, Джеке-батыром и другими.
К моменту ухода Кенесары из районов Тургая и Иргиза в район Сырдарьи для него сложилась довольно благоприятная обстановка. Война между Хивой и Бухарой, которая возникла еще в 1842 году, продолжалась с неослабевающей силой до весны 1845 года. Заметно ослабленные длительной междоусобной борьбой среднеазиатские ханства теперь представляли меньшую, чем прежде, опасность для казахов. Основным врагом по-прежнему оставалось Кокандское ханство. В тоже время для Кенесары ясно вырисовывалась неизбежность разрыва с Хивой, поскольку она покровительствовала Коканду. В переговорах 1844 г. о перемирии с Бухарой хивинский хан требовал отказа от притязаний на Коканд и Ташкент. Поэтому естественно, что Кенесары вступил в переговоры с бухарским эмиром, который в знак дружбы прислал ему “в подарок серебряный колчан и золотую саблю”. Все же Кенесары не решился на одновременную борьбу и с Хивой и с Кокандом. В отношении Хивы Кенесары ограничился оказанием вооруженной поддержки Джанхоже Нурмухаммедову – батыру Чиклинского рода – в его борьбе с хивинскими войсками. Сам Джанхожа часто обращался к Кенесары за помощью: “Родственник султана Кенесары – бий Чиклинского рода Джанхожа, кочующий около Малых Барсуков, прислал к Кенесары киргизов с просьбой о даче ему пособий в вооруженных людях для отклонения намерения хивинцев, угрожающих напасть на аулы его и разграбить”.
Основные свои силы Кенесары направил против Коканда.
Целью борьбы с Кокандом являлось приобретение в районе Сырдарьи кочевий для ушедших с ним из Сары-Арки аулов. В конце лета 1845 г. он обратился за помощью к Д. Нурмухаммедову: “Прошу Вас, батыр Джанхожа, кокандцы не дают нашим киргизам покоя: грабят и убивают; кокандские начальники убили еще Вашего старшего брата Сарманбия,- поэтому прошу, если Вы согласны разрешить, и я соберу из Большой и Средней орды джигитов и приеду в город Сузак, а Вы тоже соберете из Малой орды джигитов, приезжайте воевать с кокандцами в Сузак”.
Джанхожа охотно согласился, и со своими джигитами явился к Кенесары, и совместными усилиями они осадили кокандские крепости Джана-Курган, Жулек, Сузак. Председатель Оренбургской Пограничной Комиссии генерал-майор Ладыженский в донесении, основанном на показаниях лазутчиков, писал, что Кенесары “послал на Сыр-Дарью к киргизам, кочующим на кокандских землях, успел угрозами привлечь из них до 700 человек и вместе с ними в числе 1 000 киргиз разбил 3 кокандских укрепления”.
Позже стало известно, что Кокандское и Бухарское ханства заключили союз, и готовили против казахов совместные наступления. Это заставило Кенесары в начале 1846 г. откочевать на юго-восток, в район озера Балхаш и реки Или.
Заранее узнав о появлении Кенесары, в районе р. Или, старший султан Аягузского округа Б. Шанхаев писал властям: “Кенесары начал приближаться вновь к р. Или, делает постоянные грабежи и угон скота, приглашает к себе посторонних киргиз, некоторых ласками, а многочисленных угрозами. Нельзя надеяться, что он оставил в совершенном спокойствии Семиреченский край”.
Действительно, к восстанию присоединились казахи северных районов Старшего жуза (родов Дулат, Найман, Уйсун), на территории которых были построены укрепления, и лучшие земельные угодья которых были отобраны под постройку приказов. Правительство выделило для борьбы с Кенесары войска под командованием генерал-майора Вишневского.
Приближалась зима. Кенесары решил перезимовать на одном из недоступных полуостровов на озере Балхаш – Камал. Полуостров занимал очень выгодное стратегическое положение: со всех сторон он был огражден естественными рубежами – озером, рекой Или о множеством болотистых рек.
Единственный подступ к полуострову шел со стороны болотистого залива, глубиной в рост лошади. Через залив переправлялись только на верблюдах. Длина полуострова простиралась до 70 верст, а ширина – от 6 до 12верст.
Генерал-майор Вишневский с казахскими султанами принял решение блокировать отряд Кенесары. Не выдержав продолжительной осады, он с боями вышел на левый берег р. Или, оттуда перекочевал в центральный район Старшего жуза, в предгорьях Ала-Тау и р. Чу.
После 1845 г. Кокандское ханство, потеряв влияние в подавляющей части Старшего жуза, прочно удерживало свои позиции в кочевьях алатауских киргиз. Кочевья многочисленных киргизских племен граничили с землями Старшего жуза. Непосредственными соседями казахов был род Сары-багыш, их близкими соседями был род Бугу. У киргизов общество делилось на 2 класса: родовую знать – биев и народные массы – букара. Наиболее влиятельные бии образовывали особую замкнутую привилегированную группу – манапов. После образования самостоятельного Кокандского ханства узбекские беки начали разорительные набеги на киргиз. В своей захватнической политике кокандские беки опирались на феодальную верхушку – биев и киргизских манапов, вступивших в непосредственную связь с кокандскими беками начала XIX века. Колонизацию киргизской степи кокандские беки вели по двум направлениям: от Ташкента через Чимкент, Аулие-Ату, на Пишпек и Иссык-Куль. Другой путь колонизации шел по Ферганской долине через Кугартинский перевал, на Тогуз-Торсу, Кочкар, Нарын, Атбаши. Киргизы жестоко страдали от тяжелого налогового гнета кокандцев. Киргизский народ издавна испытывал двойной гнет: как собственных манапов, так и кокандских властей. По мере приближения русских аванпостов к Киргизии, среди манапов стало обнаруживаться стремление завязать связи с русскими властями. Заранее предвидя, что Кенесары в Старшем жузе приобретает новых сторонников, зная, что его выступление на некоторое время сможет отсрочить захват территории Старшего жуза, правительство всячески старалось изолировать движение Кенесары. Для этого оно избрало излюбленный метод – натравливание киргизов на казахов, типичный для национальной политики самодержавно-крепостнического строя. Метод разжигания национальной вражды между казахами и киргизами принес свои плоды. Этому помогла старая родовая вражда, существовавшая между ними. При появлении Кенесары в пределах Старшего жуза, власти обратились к киргизским манапам с призывом объединиться для совестной борьбы с Кенесары. Как указано в отчете Оренбургской Пограничной Комиссии, киргизские манапы “вознамерились действовать против Кенесары, решаясь или погибнуть самим, или уничтожить врага”. Правительство опасалось, что Кенесары поднимет на борьбу казахов Старшего жуза. В распоряжение генерал-майора Вишневского были переданы военные отряды под командой есаулов Нюхалова, Абакумова, Карбышева. Для борьбы с Кенесары Вишневский привлек старших султанов и преданных царизму казахов Аягузского, Каркаралинского и Кокпектинского округов Среднего жуза и одновременно стремился поднять против Кенесары и влиятельных султанов Старшего жуза, для завоевания расположения которых правительство начало щедро награждать их орденами и повышать в должностях. А султаны Старшего жуза, в свою очередь, 23 июня 1846 г. дали письменное заверение о своей преданности царизму: “Мы, султаны и бии Старшего жуза родов Дулатовского, Албановского, Сувановского, Шапраштинского и Жалаирского, приложили свои печати и тамги о том, что по единодушному совещанию со старшими султанами Каркаралинского, Аягузского, Кокпектинского округов, в присутствии состоящего в должности пограничного начальника господина генерал-майора Вишневского, положили с непоколебимой твердостью мятежного султана Кенесары Касымова и его приверженцев, пришедших на наши места, как нарушителя общенародного спокойствия. Считать его врагом нашим, не иметь с ним никаких сношений, и чтобы как он, так и его приверженцы не находились на занимаемых ими местах. Если же теперь заметим или услышим о враждебном его предприятии против киргиз Средней орды, особенно близлежащих округов, то обязуемся в тот час извещать для предупреждения злодейских покушений мятежников”. Вишневский отправил отряд есаула Нюхалова в сторону Копала и Каратала, чтобы предотвратить соединение Кенесары с казахами Ала-Тау. Вскоре к нему присоединился отряд Б. Шанхаева.
В таких условиях Кенесары предстояла огромная работа по собиранию своих сил и сплачиванию народных масс. Но он хорошо осознавал, что для продолжения борьбы поддержки одних только казахов Старшего жуза будет недостаточно. Свои расчеты он строил на объединении сил казахов и алатауских киргиз. Кенесары действительно нуждался в помощи киргизского народа. Он разослал в самые отдаленные казахские рода воззвание с призывом присоединиться к восстанию. Есаул Нюхалов доносил генералу Вишневскому, что к “Кенесары присоединились киргизы Большой орды родов Чимыр, Джаныз, Сары-Уйсын и Сейкым в большом числе, так что их полагают до 20тысяч кибиток”. Действительно, присоединив к себе значительную часть казахов Старшего жуза, Кенесары снова создал внушительное войско, доходившее до 20 000 человек. Одновременно он приступил к постройке крепости на реке Чу. Гораздо сложнее и неблагоприятнее для него сложились отношения с Киргизией. Кенесары направил своих представителей во главе с Сайдак-кожа, бием Чукмаром и Е. Саржановым к киргизским манапам, призывая их к совместной борьбе. Однако переговоры остались безуспешными, манапы во главе с Ормоном и Жантаем отклонили предложение. Чтобы не осложнить отношения с киргизами, в 1846 г. он отпустил на свободу 200 киргизов, и в том же году он писал в специальном письме к Жантаю, что не питает никакой вражды к киргизам. Однако манапы Ормон и Жантай не могли поддержать Кенесары. Как пишет т. Джанмгерчинов: “В стремлении Кенесары киргизские манапы видели попытку лишить власти представителей киргизской феодально-родовой знати во главе с Ормоном”. Кенесары, оттесненный из районов Балхаша и Или, в 1846 г. вынужден был начать борьбу с Кокандом без союзников, только силами примкнувших к нему казахов Старшего жуза. В 1846 г. он вторгся в район Аулие-Ата и осадил крепость Мерке.
В 1847 г. вторгся в пределы Киргизии. В этой борьбе он преследовал основную цель – борьбу с господством Коканда. Последнее сражение с киргизским войском происходило в горах Кеклы, недалеко от Пишпека. Войска Кенесары были расположены в местности Майтюбе, которое у киргизов испокон веков считали “кровавым местом”. Кенесары попал в плен к киргизским манапам в долине Алмалы. Понимая безвыходность положения, Кенесары созвал военный совет, чтобы решить, как выйти из окружения. Наурызбай предложил: “Дайте мне 200 годных к бою джигитов, с которыми я ударю на строй киргизов и пробью его”. Несмотря на возражение Кенесары, было решено все же с боем выйти из окружения.
Кенесары со своим отрядом принялся пробивать дорогу через болотистую реку Кара-Сук. Во время переправы многие утонули в реке, но не смотря на это, воины старались спасти Кенесары. Попытка вырваться из окружения окончилась неудачно, Наурызбай вместе со своим отрядом погиб в неравной борьбе, а Кенесары был захвачен в плен манапами. Перед своей казнью он еще раз обратился к киргизским манапам с предложением о прекращении вражды и объединении сил казахов и киргизов для совместной борьбы с общим врагом – Кокандом. Перед казнью, при огромном стечении людей, Кенесары запел песню.
Так описываются последние моменты казни: “Кенесары, взглянув тогда на собравшийся народ, на далекие горы, на высокое небо, откуда лились ласковые лучи теплого солнца – взглянув кругом себя, запел песню. Долго лилась его песня среди собравшейся толпы и словам сим она долго внимала, не имея ни сил, ни желания оторваться от властных слов его песни, что глубоко западали в душу каждого, кто слушал их. И в песне своей вспомнил он всю свою жизнь в родных и привольных степях, в кругу родного аула”. В последнем сражении, по данным пограничного начальника Сибирских киргиз генерала Вишневского, манапом Ормоном были убиты брат Кенесары – Наурызбай, двое его сыновей и 15 других султанов, а число пленных составляло около одной тысячи. Киргизские манапы в знак своей признательности и дружбы, послали головы убитых казахов в качестве подарка кокандскому хану. Поражение и смерть хана создали благоприятную обстановку для дальнейшего продвижения русских отрядов в сторону Заилийского края и Северной Киргизии.
После подавления народно-освободительной борьбы сибирской администрацией был составлен список старшин, биев, султанов, возглавлявших или принимавших активное участие в этой борьбе на Сибирской линии (по Кушмурунскому, Кокчетавскому, Акмолинскому, Каркаралинскому, Баянаульскому округам).
“Трагическая смерть Кенесары ознаменовала собой и конец возглавлявшегося им движения”, - писал Е. Бекмаханов. Документы свидетельствуют об уважительном и сочувственном отношению к нему подполковника Российского Генерального штаба М. Красовского, оренбургского военного губернатора В. Перовского и многих других. Историк Н. Я. Коншин в 1903 г. писал: “Это был выдающийся во всех отношениях человек, далеко стоящий выше таких вождей волновавшихся киргиз, как Кудайменды Газин, Сиванкул Ханкожин и другие”. Время 20-40-х годов – один из интереснейших периодов истории Казахстана, - писал полвека назад замечательный историк Е. Бекмаханов. – Именно в это тридцатилетие произошли события, определившие дальнейшие судьбы казахского народа…
Казахский народ, долгое время стоявший перед альтернативой – быть ли подчиненным царской России или среднеазиатским ханствам, - избрал первый путь. Выбор этот был сделан в обстановке острой политической борьбы внутри казахского общества лишь после того, как исчезли надежды отстоять свою государственную независимость”.
