Тема:Национальная идентичность.
Пытаясь определить свою национальную идентичность, современный человек задает вопрос: «Кто мы?» и дает на него ответ, исходя из своего отношения к политическим и культурным институтам и символам общества, в котором он живет. К этим институтам и символам относятся государство, гражданство, законодательство, территориальное устройство, язык, религия, история и др. Это дает возможность людям считать себя французами, американцами, немцами, индийцами и т. д.
Если обратиться с этим вопросом для определения национальной идентичности Казахстана, то выясняется, что однозначного, общего для всех его граждан ответа на него нет. Одна часть граждан Казахстана дает на этот вопрос ответ «Мы – казахи», тогда как другая часть граждан не хочет признавать себя казахами и предлагает другой ответ – «Мы – казахстанцы». Получается, что сегодня в Казахстане существуют две национальные идентичности, в зависимости от того, как различные части общества отвечают на вопрос: «Кто мы?». Одну из этих идентичностей можно определить как казахскую, поскольку она опирается на определение «мы – казахи». Другая идентичность может быть определена как казахстанская, поскольку она исходит из формулы «мы – казахстанцы».
Слова «казах» и «казахский» относятся к коренному населению Казахстана и несут в себе, прежде всего, этнокультурный, этнонациональный смысл. Слова же «казахстанец» и «казахстанский» еще с советского времени выражают территориальный аспект, имеют административно-политический и идеологический оттенок. Термин «казахстанский» относился к Казахской ССР и ко всему, что с ней было связано. Аналогичным образом этот термин теперь относится к Республике Казахстан.
Например, еще с советского времени термин «казахская порода лошадей» несет в себе этнокультурное содержание, поскольку относится к казахам как коренному населению Казахстана, с древних времен ведшему кочевой образ жизни, занимавшемуся разведением лошадей и, соответственно, выведением их новых пород. Вместе с тем, термин «казахстанские сорта пшеницы» имеет очевидное неэтническое, территориальное значение. Здесь подразумеваются сорта пшеницы, выведенные на территории Казахстана, но не казахами, которые, будучи скотоводами, земледелием не занимались. Имеется также в виду, что зерновое хозяйство стало развиваться в Казахстане в результате освоения целинных земель. Эта кампания была осуществлена под руководством коммунистической партии, которая мобилизовала для этого представителей славянских народов из европейской части СССР. Из этого видно, что слово «казахстанский» несло в себе, кроме прочего, политико-идеологическое содержание.
Территориальное, административное, политико-идеологическое содержание присутствует и в термине «казахстанец», который был введен для обозначения всего проживающего на территории Казахской ССР населения, включающего в себя представителей всех национальностей Казахстана. Благодаря исторической преемственности, этот термин широко используется и в современном, ставшем суверенным, Казахстане в том же собирательном значении, хотя в его содержании произошла определенная трансформация, о чем будет сказано ниже.
Исторически сложилось таким образом, что правом выступать от имени всех национальностей страны, от всего казахстанского общества в целом могут только лишь термины «казахстанец» и «казахстанский». Термины же «казах» и «казахский» не могут выступать в этой роли, так как относятся только к части, а не ко всему населению страны. Это мнение прочно утвердилось в общественном сознании Казахстана.
Любопытно при этом то, что, на самом деле, слова «казахстанец» и «казахстанский», как и слова «казах» и «казахский», нагружены вполне определенным этническим смыслом. Само слово «Казахстан» переводится с персидского языка как «земля казахов» или «страна казахов». Поэтому слова «казах» и «казахстанец», «казахский» и «казахстанский» оказываются в своем логическом содержании полностью эквивалентными. Это означает, что «казахстанец» по своему смыслу есть не что иное как «казах», а слово «казахстанский» следует употреблять в том же значении, в каком мы употребляем слово «казахский».
Однако, политическая, социальная и национальная практика советского, а затем и постсоветского общества способствовала тому, что слово «Казахстан» в его реальном употреблении во многом утеряло свое исходное значение «страна казахов». То же самое произошло и со словами «казах» и «казахский», которые с определенного периода перестали относиться ко всему Казахстану во всех его социально-политических значениях – территориальном, административном, государственном, национальном и прочих, оставшись только в упомянутом выше партикулярном этнокультурном употреблении. Универсальное же употребление в этих сферах социальной жизни Казахстана приобрели искусственные конструкции «казахстанец» и «казахстанский».
Казахстан относится к тем государствам, где национальную ситуацию характеризует вполне ощутимое противостояние между коренным народом, давшим имя государству, и остальной, некоренной частью населения. Казахский титульный национализм не утвердил до сих пор своего доминирующего положения в национальной сфере Казахстана. Поэтому любые его попытки в этом направлении встречают сопротивление со стороны неказахской части населения.
Противостояние между коренной и некоренной частями населения Казахстана находит свое выражение в терминологическом противостоянии слов «казах» и «казахский», с одной стороны, и «казахстанец» и «казахстанский», с другой стороны. Это касается, например, официального названия нашего государства «Республика Казахстан», которое было принято сразу же после провозглашения независимости страны в декабре 1991 г. При обсуждении Конституции РК летом 1995 г., в ее первом варианте значилось предложение переименовать государство в «Казахскую Республику». Однако это предложение встретило сопротивление, как среди разработчиков основного закона неказахской национальности, так и в неказахской массе населения. В конце концов, в окончательном варианте Конституции сохранилось название «Республика Казахстан».
Как было сказано, многие казахи определяют свою национальную идентичность как казахскую («мы – казахи»), тогда как другие национальности не хотят, чтобы их называли казахами и определяют свою идентичность как казахстанскую («мы – казахстанцы»). В то же время, многие из тех, кто определяет свою идентичность как казахскую, отрицают, в свою очередь, казахстанскую идентичность и не хотят, чтобы их называли казахстанцами. Красноречивым в этом отношении является заголовок «Казахи не желают быть казахстанцами» обзора казахской прессы, опубликованного в ноябре 2007 г. в газете «Мегаполис» журналистом Сериком Малеевым.
Основу обзора составило открытое письмо-обращение к народу: «Станут ли казахи заложниками казахстанской идеи?», напечатанное газетой «Жас Казак» в октябре 2007 г. Свои подписи под письмом-обращением поставили семьдесят три видных представителя казахской интеллигенции. В их числе писатели – Музафар Алимбай, Абдижамил Нурпеисов, Мухтар Шаханов, поэт Туманбай Молдагалиев, композитор Ескендир Хасангалиев, певица Бибигуль Тулегенова. Этот отряд казахской элиты категорически возражает против идеи создания «казахстанской нации», которую еще «в 1994 году подняли на щит по явной указке сверху 150 русскоговорящих предпринимателей-казахов». По их мысли, казахстанская нация, основанная на казахстанской идентичности, сродни советскому народу, приведшему, в конце концов, к развалу СССР. Отсюда следует вывод, что нацией в Казахстане могут быть только казахи и, соответственно, национальная идентичность является казахской.
Если говорить о советском времени, то по политическим и идеологическим причинам для Казахстана приоритетным было то, что он является частью СССР, его союзной республикой. Иначе говоря, понятие «Казахстан», как и понятия «казахстанец» и «казахстанский», несло в себе в то время в значительной мере политико-идеологическое содержание, нежели национальное значение. Это значит, что в советской системе ценностей и приоритетов для Казахстана было важнее быть частью СССР, чем «страной казахов».
В этом смысле казахстанцы являлись частью «новой исторической общности» – советского народа, той его части, которая проживала на территории Казахстана. Казахи были частью казахстанцев, которые были, в свою очередь, частью советского народа. Это было определение казахов в духе советской идеологии, которая утверждала интернационализм и отрицала национализм национальных меньшинств, к которым относились и казахи, под угрозой жестких санкций и репрессий.
В этих условиях казахи были в значительной мере этносом, то есть культурным сообществом, тогда как возможности его превращения в политическое сообщество, или нацию, были минимальными. Казахи рассматривались коммунистическими лидерами как «образцовая советская нация», а Казахстан как «лаборатория дружбы народов». Характеристика казахов как образцовой советской нации означала, что они, в отличие от закавказских или прибалтийских народов, не выступали с национальными требованиями и претензиями и всегда следовали в русле национальной политики Москвы. Из этого, однако, не следует, что у казахов отсутствовало национальное самосознание, и они не были подвержены этническому национализму. Ростки этнического национализма у казахов советского периода, несомненно, были, но они не приобрели тех зрелых форм, которые существовали в Закавказье и Прибалтике.
В этих условиях у казахов сложилась соответствующая иерархия идентичностей. Самой главной идентичностью была советская идентичность («мы – советский народ») с ее главной ценностью интернационализма и дружбы народов. Затем шла казахстанская идентичность, которая так же объединяла казахов и неказахов в одно сообщество, казахстанский народ, на основе интернационализма и дружбы народов. На низшей ступени была казахская идентичность, которую коммунистический режим таким же образом ориентировал на идеи интернационализма, расцвета и слияния наций, как советскую и казахстанскую идентичности. Вместе с тем, казахская идентичность потенциально содержала в себе семена столь нелюбимого коммунистическим режимом этнического национализма, представлявшего собой угрозу интернационализму, а, следовательно, советской и казахстанской идентичностям.
События декабря 1986 г. со всей очевидностью продемонстрировали, что казахи оказались отнюдь не такой «образцовой советской нацией», как это представляли себе коммунистические лидеры, а казахская идентичность восприимчива не только к ценностям интернационализма, но и в не меньшей степени к ценностям этнического национализма. Дальнейшие события в Советском Союзе, в Центральной Азии и в Казахстане способствовали укреплению тенденции формирования казахской идентичности, как и идентичностей других советских национальностей, вокруг идей и ценностей этнического национализма.
Этнический национализм, этническая мобилизация в тот период способствовали росту национального самосознания казахского народа. Рост национального самосознания, в свою очередь, способствовал росту самооценки казахов, благодаря которой казахская идентичность стремилась утвердить себя в новом качестве и выйти из подчиненного положения по отношению к казахстанской идентичности. Казахская идентичность все больше и больше стала обретать собственную значимость и ценность. Иначе говоря, казахская идентичность во все большей мере трансформировалась из этнокультурной идентичности в национальную, или, выражаясь точнее, этнонациональную идентичность.
Одновременно произошла трансформация понятий «казахстанец» и «казахстанская идентичность». Понятие «казахстанцы» сохранилось в постсоветский период и даже сохранило, как было сказано выше, свое собирательное значение. Однако теперь это понятие означает не часть советского народа, а совокупность всех граждан Казахстана безотносительно к их этнической принадлежности. Казахстанская идентичность уже не имеет над собой советской идентичности, а относится исключительно к Казахстану, который является теперь по своему статусу не союзной республикой, а национальным государством.
В советское время казахстанская идентичность не была национальной идентичностью в ее гражданском понимании, поскольку тогда Казахстан не обладал собственным гражданством. Гражданство в то время было общим для всех советских людей, поэтому советская идентичность реально по своему статусу была национальной идентичностью в гражданском смысле. Что касается казахстанской идентичности, то она по своему реальному положению имела некий промежуточный характер, будучи своего рода республиканской идентичностью. Союзная республика была в соответствии с советским национально-государственным устройством номинальным, но не реальным государством, у которого не было такого важнейшего атрибута как собственное гражданство.
В настоящее время казахстанская идентичность как идентичность всех граждан Казахстана со своим (или считающимся таковым) национальным государством является по своему формально-правовому статусу национальной идентичностью. При въезде в другие государства мы, граждане нашей страны всех национальностей, заполняя таможенные и иные декларации, в пункте о своей национальности указываем «Казахстан», что указывает на нашу национальную идентичность. Однако в национализирующемся по своему реальному положению государстве Казахстана на статус национальной идентичности, кроме казахстанской, претендует и казахская идентичность.
Мы можем отсюда придти к выводу, что между двумя идентичностями Казахстана – казахстанской и казахской – существует конкуренция за статус национальной идентичности страны. Эта своеобразная конкуренция возникла сразу же после обретения Казахстаном суверенитета в декабре 1991 г. Конкуренция казахской и казахстанской идентичностей находит свое выражение через попытки и претензии каждой из них на утверждение своего права единолично представлять Казахстан как национальное государство, определять его внутреннюю и внешнюю политику. Речь идет о попытках и претензиях каждой из идентичностей определять, в конечном счете, судьбу Казахстана.
